Оливер Стоун, который миллионами зрителей во всем мире признан режиссером великим и культовым, долгое время меня, что называется, не цеплял. Открыл я для себя его, как ни странно, «с конца» - свежайшей драмы «Уолл-стрит» с Шайей ЛаБафом. Так вот, после этого фильма, во-первых, Шайа в моих глазах после «Трансформеров» реабилитировался по полной программе – это раз. А во-вторых – я осознал-таки, почему Оливер Стоун великий режиссер. На свете есть много профессий (а профессионалов, видимо, еще больше), но не так уж много отыщешь людей, которые пришлись в своей профессии «ко двору». Это великое счастье – зарабатывать себе на жизнь любимым делом, к которому у тебя талант. В мире кино такие люди всегда на виду – Стивен Спилберг, Джеймс Камерон… Оливер Стоун.
Я поставил перед собой задачу пересмотреть всю его фильмографию. И в процессе ее выполнения посмотрел малоизвестный фильм конца 90-х под названием «Поворот». И второй раз после «Уолл-Стрит» понял, что да, Стоун-таки великий режиссер.
Причем между этими двумя фильмами нет ничего общего. «Уолл-стрит» тщательно вылизан и академичен, это зрелая работа зрелого мастера, рассчитанная на максимально широкую аудиторию и большую кассу. «Поворот» же, в некотором роде – хулиганская выходка, легкий треп, не без мата, зато от души. Не случайно Стоун как-то обмолвился, что снял фильм, который ему было бы интересно посмотреть подростком.
Первое, что бросилось в глаза – это звездный состав. И если Дженнифер Лопес я бы не назвал актрисой вовсе (хотя она, как и ЛаБаф, тоже реабилитировалась, прямо тенденция), то Ник Нолти и Шон Пенн – это уже величины галактического масштаба (да и помимо них тут звезд хватает). И смотреть, как эта троица (Нолти и Пенн в кадре, Стоун – за кадром) хулиганит и безобразничает – это для настоящего ценителя кино истинное удовольствие.
Есть в «Повороте» нечто тарантиновское. Он парадоксален и циничен, написан яркими, яростными мазками. Тайно или явно, здесь все ненавидят всех. Здесь все поголовно мерзавцы и предатели, а единственный НЕмерзавец – главгерой – конченый лузер. Добро не побеждает зло, и даже не наоборот, а еще циничнее – и добро и зло посланы на [censored] и спущены в шлюзы. Никто в кадре, кроме разве что слепого индейского мудреца (Джон Войт, кстати), не просто в рай не попадет – все местное сборище фриков просто набор ходячих жутковатых карикатур на грехи человеческие. И все непрерывно лгут.
Главный герой Бобби бежит от мафиози с саквояжем краденых денег. Где-то посреди пыльных техасских степей ломается его Мустанг, и он вынужден остановиться в захолустном городке, где отдает машину в ремонт местному слесарю. Все, конец тебе, Бобби.
Вместе с героем мы попадаем в странный, вывернутый наизнанку мир, в чем-то даже призрачный, словно пришедший из кошмара. Впечатление страшного сна усиливают характерные режиссерские приемы, которые надо видеть, а еще – беды, градом сыплющиеся на голову Бобби словно из дьявольского рога изобилия.
Ни одного нормального человека! Слесарь Даррелл – мало того, что редкостный урод (Билли Боб Торнтон, кстати), так еще и шантажист, каких мало. В забегаловке до Бобби со страшной силой докапывается идиотка-девица, она вешается на шею всем приезжим, чтоб подразнить своего идиота-парня Тоби (Хоакин Феникс, кстати), который, как бойцовый петух, кидается с кулаками на все, что не приколочено. Озабоченная латиноамериканка Грейс, которая спит и видит, как бы слинять из этой дыры (попутно прикончив муженька и прикарманив его денежки), и сам муженек по имени Джейк, который никуда линять не собирается, но тоже не прочь прикончить женушку (этот - из ревности, ибо она, действительно, висит на всех в округе, включая шерифа). Уф!
Бедняга Бобби влипает, как муха в мед. Он бы и рад смотаться из ужасного места, но вот беда: денег ни цента (разорваны в клочки метким выстрелом продавщицы из дробовика), слесарь Мустанг не отдает (да еще и цену заламывает), управы на него нет, местный шериф с ним заодно. В отчаянии Бобби бросается на автовокзал, пытаясь купить билет в Мексику, на коленях вымаливает кассиршу сделать ему скидку, и получает-таки заветный билет, который упомянутый псих Тоби тут же на улице в припадке ярости, натурально, отбирает у Бобби и… жрет без масла!
Бобби начинает догадываться, что так просто он из этого ада не выберется… Но надежда умирает последней, и вот он соглашается сперва убить Грейс по заказу ее мужа Джейка, потом, слегка передумав, убить Джейка по заказу Грейс, потом они с Грейс убивают-таки этого Джейка (топором, ага), и линяют в пустыню, где натыкаются на шерифа, ясен пень, убивают его, а потом, из чистого недоверия, убивают друг друга. В общем, все умерли.
Бобби повезло меньше других – недоубитый до конца, со сломанной ногой, в снова умершей машине (привет от Даррелла!), он остается ждать стервятников под раскаленным солнцем, и последнее, что услышит от него пустыня, будет не плач отчаяния и не мольбы о спасении, а, вполне ожидаемо, смех. А после просмотра перед глазами остается желтая пыль, и как демон предательства и цинизма над всем этим – чертов слесарь Даррелл, который и поставил-таки во всей этой повести подонков жирную точку своей перемазанной мазутом физиономией.
Бедняга Бобби влипает, как муха в мед. Он бы и рад смотаться из ужасного места, но вот беда: денег ни цента (разорваны в клочки метким выстрелом продавщицы из дробовика), слесарь Мустанг не отдает (да еще и цену заламывает), управы на него нет, местный шериф с ним заодно. В отчаянии Бобби бросается на автовокзал, пытаясь купить билет в Мексику, на коленях вымаливает кассиршу сделать ему скидку, и получает-таки заветный билет, который упомянутый псих Тоби тут же на улице в припадке ярости, натурально, отбирает у Бобби и… жрет без масла!